Продолжение приключений Волкодава. Хотя, наверное, все же первая часть. Если меня не подводит память, читаю я не в том порядке, который предположен изначально, а в хронологическом. Хронологическом с точки зрения взросления, становления и развития самого Волкодава. Например, «Истовик – камень», который положено читать в третью очередь, я читаю первой, ибо там мы видим именно то, что сделало его таким, каким он стал. Но я отвлеклась.
Главный герой отправляется мстить за свой род. Он и не подозревает, что его намерение обеспечит ему впоследствии то, о чем он, по натуре своей одиночка, никогда и не мечтал даже, не говоря уже о стремлении.
Выписанное:
«Своего сына,- сказал он набычившемуся сольвенну, - ты так воспитал, что он горазд мучить всякого, кто слабей. Значит, пускай не обижается, когда и с ним так же»
«Для кого в одиннадцать лет ничего не значит плач раненого щенка, кто способен весло швырять в него камень за камнем… Только не говорите мне про безгрешных младенцев, не выучившиеся различать зло и добро, и не смыслящих в одиннадцать лет, что это больно, когда бьют. Когда самого, тут, небось, каждый сразу смекнет. Вытянется, выдурится? Пожалуй. Видали мы таких… Иным и шею сворачивали…»
«Вообще-то Венны не жаловали состязания. Они были лишним поводом для обид. «Если я тебя, ты огорчишься. Если ты одолеешь – я огорчусь».
«Каждое учение драгоценно! – неожиданно громко и убежденно перебил пленник. Зеленые глаза непокорно блеснули: - Уничтожь их, и мир обеднеет!»
"Око Богов, Податель Всех Благ, пресветлое Солнце, - мысленно обратился он к небесному пламени.- Пускай Близнецы мирно правят теми, кто им поклоняется. Но зачем этот человек говорит мне, будто Тебя – нет?»
«Ну разве дело – силой заставлять верить в Богов…»
«Вот такие детинушки и творят в пьяном угаре неведомо что. А когда улетучивается хмель и настает пора отвечать, евут белугой и сами ужасаются собственным лиходействам. Которых и припомнить-то толком не могут. А жалостливый народ с готовностью роняет слезу и просит судей не брать греха на душу, не губить саженное «дитятко», молодость его пожалеть, не бесчестить родительские седины»
«Таким говорить без толку. Рожоного ума нет, не даешь и ученого. А есть, сам все поймет»
«Известно, после драки всякий умен, особенно если самому не досталось»
«Питье отвлекает, заставляет человека думать о чем-то, кроме своих страданий, и, если не успокоиться, то хоть немного собраться с мыслями»
«Почему, в сотый раз спросил он себя, сильный присваивает себе какие-то права только потому, что силен? У силы есть одно святое право – защищать того, кто слабей. Женщину, ребенка, калеку… Ответь, справедливое Око Богов, что же это за мир, где мудрым и добрым приходится учиться жестокости? Где женщина, созданная ласкать и рождать, готовится убивать и калечить? Просто потому, что без этого самой недолго пропасть?»
«У него дома было заведено: женщина и кошка хозяйствуют в избе, мужчина и собака – во дворе»
«Счастливый город, думалось Волкодаву, когда вождю протягивают для благословения детей, это кое-что значит»
«Какова жизнь, таков и обычай» «За всякое дело придется ответить, неправду не спрячешь в потемках: сегодняшний грех через десять столетий пребольно ударит потомка»
«Нечистой силы Волкодав не боялся никогда. То есть он знал, конечно, что вокруг полным-полно всяких существ,только ждущих устроить человеку беду. Знать знал, но не боялся. Бояться, по его мнению, следовало врагов из плоти и крови. Живых, осязаемых и способным ко всяким неожиданным выходкам. С духами проще. Духи невидимы для обычного глаза, но и сами живого человека не видят. Если только он каким-нибудь поступком не нарушит эту видимость. Пренебрежет обрядами очищения после убийства врага, не уважит древних костей, случайно найденных в яме… Так кусачие слепни набрасываются и больно жалят пыльное и потное тело. А на человека, только что выкупавшегося в реке, не обращают внимания»
«… встал на колени и начал молиться. Вообще-то венны редко падали ниц перед своими Богами. Ибо Светлые Боги хотят, чтобы люди тянулись к ним ввысь, а не ползали на брюхе от страха. Но теперь Волкодав звал не Богов. Он разговаривал со своими наставниками. А наставник- это такой же человек, как ты сам, только мудрее и лучше. И оттого перед ним не грех склонить голову и колени»
«… даром в этом мире не дается вообще ничего, кроме родительской любви»
«… уступить злу – значит преумножить в мире неправду и еще больше отвратить от него Светлых Богов. Для чего вообще жить, если позволяешь, чтобы рядом с тобой обижали соседа?...»
«Есть двери и Двери»