Вообще это вторая часть эпопеи. Название первой «Сам овца». Но мама, которая до меня познакомилась с произведениями Макаревича, сказала, что, по сути, «Всё ещё сам овца» является более расширенной версией первой части
Вообще это вторая часть эпопеи. Название первой «Сам овца». Но мама, которая до меня познакомилась с произведениями Макаревича, сказала, что, по сути, «Всё ещё сам овца» является более расширенной версией первой части, а потому её (первую часть) нет смысла читать и сразу следует начать со второй.
Хочу сразу подметить, что поговорка права – талантливый человек талантлив во всём. У автора прекрасно отточено перо. Оно с самых первых строк гипнотизирует, увлекает, влечёт за собой и ты начинаешь вслушиваться в голос писателя (который слышишь ясно) так, словно он говорит совсем шёпотом. Еле слышно, хотя буквы видно чётко.
Сразу за словами видно, что Макаревич умный, проницательный и просвещённый человек. Но книжка кажется интересной лишь в первой части. Потом автор увлекается биографией эволюции своей группы, а это для меня уже откровенно скучно. Мне нравится музыка «Машины времени», но на пользовательском уровне. Было забавно, когда я читала строки Макаревича «о том-то и о том-то следует рассказать особо» частичка меня мысленно пищала: «а может не надо?» ^,^ Но вот поклонникам, думаю, эта часть книги понравится не меньше, чем первая.
Когда книга уже приближалась к концу я к своему великому удовольствию увидела, что автор рассказывает о своих питомцах. Увы, рассказал он немного.
ВыписанноеВыписанное:
«Все мы меняемся. С каждым годом. С каждым днём. С каждой секундой. Потому что мир вокруг нас меняется. Меняется воздух, которым мы дышим. И мы можем сколько угодно думать, что это на нас не влияет. Как это не влияет? Мы же живые – пока! Не меняются только те, кого уже нет с нами»
«Молодец – против овец. А против молодца сам овца»
«При попытке заняться математикой, спустя пятнадцать минут я впадал в тяжёлое полу летаргическое состояние, из которого вывести могло только немедленное прекращение попытки и кардинальная смена обстановки»
«Счастье – это то, что нельзя запланировать»
«Дурак – не возрастная категория»
«По тому, как женщина танцует, можно определить лишь, что она о себе думает. Думает она, как правило, совершенную ерунду»
«Потом» - это утешительная форма «Никогда»
«Нам свойственно переносить на слушателя все тонкости нашего собственно вкуса. То есть, если ваш товарищ, как и вы, любит чеснок, то он обязан любить и варенье, потому что его любите вы. Мало того – он обязан, как и вы, ненавидеть груши. Это большое заблуждение. Ваш товарищ ничем вам не обязан и будет с наслаждением жрать груши у вас на глазах. А чеснок вы с ним съедите вместе»
«… новое поколение, которое родит свою эстетику, основанную, конечно же, на отрицании вашей, предыдущей»
«Страшно, когда человек, не желая осознавать своей неспособности угнаться за Временем, выносит приговор Времени, а не себе. Хотя винить не стоит ни Время, ни себя»
«Иногда сны – это неистолкованные письма из будущего»
«Каждый отрезок Времени, каждая глава этой книги жизни (а листается она, увы, быстрей и быстрей) хранит в себе только ей присущий запах, только ей свойственные изгибы линий и виньеток»
«Ну не было другого способа обмануть бдительность засранцев, стоявших на страже советской идиологии»
«Ангелы слышат мысли, а бесы – слова. Поэтому о хорошем достаточно подумать, трендеть не обязательно»
«Искусство есть стрельба в неведомое, где степень точности попадания соответствует степени приближения человека к Богу»
«Для него не существовало заборов, разделяющих направления и жанры, но искусство от неискусства он отличал моментально и безошибочно»
«Ешё одна вещь, которая меня поражает – деление искусства на прикладное и чистое. О чём вы, господа? О какой такой чистоте? Музыка – это чтобы слушать. Картина – чтобы повесить на стену и смотреть на неё. Книга – чтобы читать. Я что-то упустил?»
«Старый человек тот, кто перестаёт воспринимать и начинает вспоминать»
«Вот вы сидите за столом и в гостях у вас очень хорошие люди, и пошла замечательная беседа, и вдруг – звонок, и вы прерываете дорого вам человека на полуслове, ставите на стол рюмку, опрокидывая стул, бежите к ненавистному аппарату и слышите абсолютно неинтересный вам голос «Привет. Ну, как у тебя дела?» (А есть категория знакомых, которые умудряются звонить тебе исключительно в таких ситуациях). Всё это равносильно тому, что вдруг открылась дверь, вошёл некто и, перебивая всех, заговорил о своём»
«Жалко, что привыкаешь ко всему хорошему»
«Я заметил, что гости, как кошки, безошибочно выбирают энергетически правильные места. Если хотите узнать, где у вас дома хорошо, пустите в него много гостей, дайте им выпить и посмотрите, как они расположатся»
«… и замирал в позе коня Юрия Долгорукого» ^,^
«Что0то мешало поверить в чистоту породы, но для меня это никогда не было критерием – что ещё за собачий расизм?»
«Я не понимаю, почему мы иногда так безжалостны к самым близким людям и разводим экивоки со всякими отдалёнными мерзавцами»