Сибирячка из Вятской губернии
"Говорят погибшие герои" уникальная


Ох... я недостаточно хорошо владею пером, что бы передать суть этой книги. Зато у автора предисловия, Александра Борщаговского, это получилось. И я лучше его процитирую. Конечно, не все предисловие - оно бесконечно затянуто, на мой взгляд. Прославление славянского героизма на 10 страницах - это слишком. Да, об этом можно говорить бесконечно, однако у автора предисловия это вводит в зомбированное состояние. Зато по его словам видно, до чего он более душой за участников ВОВ.

"...Она потрясает до глубины души, и руки тянутся сразу ко всем ее страницам, и страницы кажутся не просто квадратами бумаги с оттиснутыми типографскими знаками. а теми вырванными из школьных тетрадей листками, теми страничками из комсомольских билетов, теми досками лагерных нар и даже шероховатыми кирпичами, на которым герои оставляли свои последние слова, обращенные к тем, кто останется жить..."

Книга содержит в себе последние, предсмертные послания героев Родины, отдавших жизнь за нее. Но это не просто сборник посланий. После каждого из них дается краткая биографическая справка о погибшем, и информация о разных боях. И если историю нашей страны, каким бы именем она не называлась, можно изучить, изучая свою родословную, то историю Великой Отечественной Войны можно изучить, читая эту книгу.
И в данном посте я буду рассказывать о книге, цитируя ее. Приятным бонусом служит то, что после каждого посмертного послания указано, где, в каком архиве/музее/школе это самое послание хранится.

Вот, к примеру, описание поведение группы людей, которых должны были расстрелять. Сначала своими словами. Их в камерах смертников было много. Немцы выводили небольшими группами, расстреливали, а затем приходили за другими. В интересующей нас камере их было 18 отважных людей. И когда за ними пришли и назвали по фамилиям, кто должен выйти, никто не шелохнулся

" - Живо, а не то...
Он не успел договорить, как все 18 человек бросились на палчей. Завязалась борьба. Жандармы, отбиваясь прикладами, еле-еле выбрались из камеры. А через минуту в дверной глазок высунулось дуло пулемета. Загремели первые выстрелы, слившиеся в трескучую длинную очередь. Но и она не могла заглушить "Интернационала", который запели непокоренные смертники".

Я не могу не перечислить имена этих 18-ти. Гришин К.С., Михайлов Г.П., Билан Я.К., Моргун С.П., Бубновский С.И., Семилетов Е.М., Штопко М.А., Антипов С.Я., Селиновский С.Т., Тараканов М.М., Пилипенко Т.Н., Навроцкий Г.Г., Лиздин Г.Р., Радзиевский В.С., Гречаный И.Т., Возняковский Н.М., Месяц В.А., Сморжевский А.И.

Должна заметить, эта песню пели очень многие павшие герои глядя в глаза своей смерти и даже ухмыляясь ей в лицо.

Listen or download Революционные песни Интернационал for free on Prostopleer

Вот еще отрывочек, характеризующий "прелести" допроса: "Кабинет следователя, в котором пытали комсомольцев, походил, скорее, на бойню, так он был забрызган кровью".


Из письма матери Попова А.В., сидевшего в тюрьме в Краснодоне: "Поздравь меня, мама, с днем рождения. Не плачь, утри слезы"
Из письма матери Шевцовой Л.Г., ожидавшей расстрела там же: "Прощай, мама, твоя дочь Любка уходит в сырую землю"
Разведчик Кузнецов Н.И.: "Пусть знает весь мир, на что способен русский патриот и большевик. Пусть запомнят фашисткие главари, что покорить наш народ невозможно так же, как и погасить солнце".
"Прославляйте свою Родину своей преданностью", "Мы погибаем за Родину, наша кровь не пропадет" (с) старшина Исланов Галей Аксанович

А какие стихи они писали! Вы посмотрите только, что написал Кошевой Олег.

Мне тяжело! Куда ни глянь,
Везде я вижу гитлеровскую дрянь.
Везде ненавистная форма предо мной,
Эсэсовский значок с мертвой головой.
Я решил, что жить так невозможно,
Смотреть на муки и самому страдать,
Надо скорей, пока не поздно,
В тылу врага, врага уничтожать!
Я так решил, и это я исполню!
Всю жизнь отдам за Родину свою.
За наш народ, за нашу дорогую,
Прекрасную Советскую страну!


А эти написал Денисенко И.Ф.

За окошком камеры моей
Клен стоит, едва скривившись станом.
Я прижмусь к решетке поплотней,
Говорок соседа слушать стану.
Что он скажет, островерхий мой?
Что он слышит, прислонившись к тыну?
Может, - скоро ль вырвусь я домой,
Может, - скоро ль я навек загину?
Злополучный ветер налетел,
И опутал, и согнул беднягу.
Я упорно, страстно жить хотел,
Потому в могилу, верно, лягу.
Клен стоит, шатаясь и скрепя,
Клен шумит и шепчет, шепчет глухо,
Будто бы сказать мне торопясь,
Чтоб чужого не коснулось слуха:
"Я сегодня под дождем промок
И потрепан ветром ураганным.
Ты, как я, сегодня одинок,
Ты опутан злобными врагами.
Не тоскуй, приятель, не грусти:
Есть всему конец на этом свете -
Мне при жизни с места не сойти,
Ты ходить не будешь после смерти.
Если я переживу твой век,
Дети подрастут - твоя отрада,
Будь уверен, добрый человек,
Про тебя им расскажу всю правду".
И замолк. Не шелохнется лист.
Тихо-тихо. Летний день погожий...
Знайте, люди: я был сердцем чист,
А в глазах... О, не смотри прохожий!


Круглова Зоя Григорьевна:

Ты не плачь, не плачь, родная,
Не грусти, старушка-мать.
Разобьем фашистов-гадов
И придем домой опять.
И погибла, не вернулась
Из островской из тюрьмы,
Ее ночью расстреляли
У тюремной у стены...


Вообще... прошу прощения за столь малое количество цитат из писем... Оказывается, моя электронная книга не сохраняет больше 10 записей (((

И, где только не оставляли, как только не умудрялись передать свои послания герои, на чем только не писали. Я тут составила перечь самых используемых способов

- бутылка (бросали в море, или прятали в бутылке с квасом, или зарывали бутылку в землю)
- внутри резинового шланга
- в подшивке пальто
- в нагрудном медальоне
- передавали родным, а те уничтожали, но заучивали наизусть, что бы передать другим
- на стенах камер заключений
- на обычном камне, каких множество под ногами (поэтому приглядывайтесь к ним)
- карманы
- на кровати (ею часто служила обычная фанера)
- в пустой гильзе
- на обертке сигарет
- за рамой картины
- зашивали в кальсоны
- писали на узких лоскутах материи, оторванных от собственной одежды
- прятали в кладке печи бараков
- партийном билете (самый частый вариант)
- на собственной косынке
- выбрасывали на дорогу во время перевозки с одного места на другое

Безусловно, читать о смертях так долго морально очень тяжело. Я выдержала 264 страницы. До нее я читала легко, а потом словно сквозь дебри пробиралась.



@темы: Книжности